Село краснуха псковской области

«Скорбящая псковитянка» Красухи

21 июля 1968 года был открыт памятник «Скорбящая Псковитянка» на месте сожженной 27 ноября 1943 года деревни Красуха Порховского района.

Красуха — деревня в Порховском районе взяла имя от травы родной земли — красавки.

С судьбой Хатыни сравнивают ее трагическую судьбу. В довоенный период это была центральная усадьба колхоза «Красная Красуха» Порховского района Ленинградской области.

В годы Великой Отечественной войны, в период оккупации, через дорогу от деревни находился лагерь для военнопленных, в районе активно действовали партизаны, поэтому немецкая администрация предпринимала повышенные меры безопасности.

В ноябре 1943 года между городами Порховом и Островом, близ деревни Красухи, взрывом была уничтожена автомашина фашистского командования. В ней ехал начальник штаба 18 армии Фридрих Ферч, хорошо известный своим пристрастием к тактике «выжженной земли» и жестоким обращением с мирным населением. Генерал был всего лишь легко ранен, но ответные меры были ужасными.

27 ноября отряд немецких карателей вошел в деревню. Поджигая дома, всех жителей согнали в колхозное гумно. Перед массовой казнью от жителей Красухи требовали выдать местоположение партизан, но ответа не дождались. Сарай подожгли и стали стрелять в тех, кто пытался выбраться из огня.

Заживо сгорели все жители деревни. Мужчин среди них не было, оставались женщины, старики, дети и было несколько беженцев. Точное количество жертв даже не удалось сразу установить.

Сразу после освобождения составлялись акты о зверствах и злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. В таком документе, составленном в мае 1944 года приводится цифра, основанная на колхозных списках — 270 человек. Позднее были установлены имена еще 13 человек. В живых остался только один свидетель — жительница деревни Красуха Мария Лукинична Павлова.

Подобная участь постигла и 19 окрестных деревень.

После войны некому было восстанавливать дома и сеять хлеб. Поле это стало мемориальным. В 1964 году был открыт первый обелиск в память жертв Красухи, а в 1968 году на месте сгоревшей деревни был возведен мемориал.

На насыпном холме установлена скульптура — «Скорбящая псковитянка». Невысокий, около двух метров памятник — изображение женщины-матери, русской крестьянки суровой и скорбной. Скультору Антонине Петровне Усаченко удалось передать в своей работе и груз невыносимого горя и непокоренный дух русской женщины. За это произведение художница была удостоена премии Ленинского комсомола в 1970 году.

Рядом в поле стоит русская печь — пронзительный символ убитой человечности и опустевшего жилья.

У склона холма два гранитных камня с надписями: «Трагической и мужественной Красухе от земляков» и «Трагическим и мужественным окрестным селениям от земляков».

На другой стороне дороги — обелиск, к которому ведет тропинка, окруженная елями и березами. На обелиске надпись: «27 ноября 1943 года фашистские оккупанты согнали всех жителей деревни Красухи в сарай, который стоял на этом месте, облили бензином и сожгли. В огне и муках погибли 230 безвинных детей, женщин, стариков». Окружает обелиск ограда из бревен.

В благоустройстве земли вокруг мемориала и планировке ландшафта принимал участие Петр Семенович Бутенко, тогда — главный архитектор города Великие Луки.

В 1969 году молодой кинорежиссёр Павел Русанов в снял фильм «Была на земле деревня Красуха», рассказывающий о трагической судьбе деревни, а в 1970 году фильм получил первую премию Всесоюзном кинофестиваля. В фильме о трагедии Красухи говорит чудом оставшаяся в живых и навеки ее единственная жительница.

О сожженной деревне помнят не только на Псковской земле — уже во второй половине XX века имя «Красуха» получил российский комплекс радиоэлектронной борьбы.

Источники:

Акт о зверствах и злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в г. Порхове и Порховском районе, Ленинградской области и ущербе, нанесенных ими народному хозяйству за время с 11 июля 1941 года по 25 февраля 1944 года >>>

Порхов / Панченко Ирена Язеповна — Л. : Лениздат, 1979. — 108 с. : ил. — Цифровая копия с разрешением 300 dpi. — порхов.djvu; CD-1 >>>

Дополнительно:

• Красуха>>>

Игорь Григорьев «Скорбящая псковитянка». Читает Василиса Владимирова

Источник

Была деревня Красуха… Людей прикладами загнали в два гумна и подожгли

Белорусская Хатынь стала символом страшной трагедии, которую пережили жители оккупированных советских территорий во время Великой Отечественной войны.

Но в Псковской области есть своя «Хатынь» — деревня Красуха в Порховском районе, где осенью 1943 года фашисты заживо сожгли более 280 человек.

«Будут плакать — уходите»

27 ноября исполнилось ровно 75 лет со дня того чудовищного зверства. А за несколько дней до скорбного юбилея в Псковском музее-заповеднике состоялась презентация документальной повести «Была деревня Красуха», авторами которой стали архитектор-реставратор Игорь Лагунин и историк Валерий Яковлев.

«Хотелось бы, чтобы люди помнили об этой трагедии, и передавали эту память из поколения в поколение — детям, внукам. Просто помнили, без всякого пафоса. Вот и это мероприятие — оно для того, чтобы вспомнить об этом страшном событии, и чтобы каждый осмыслил для себя тот трагический день», — заметил, открывая встречу, директор музея Сергей Сарченков.

Валерий Яковлев, один из авторов, рассказал, что собирать материалы для этой книги он начал в 1966 году, и не один, а вместе с семиклассниками порховской школы 2, у которых был классным руководителем.

«Сначала мы с учениками обошли все окрестные деревни вплоть до Хилово и записали рассказы родственников погибших красухинцев, их знакомых, бывших жителей деревни, — вспоминал он. — А ещё собрали адреса тех, кто на тот момент жил за пределами Псковской области, и ребята написали им письма с вопросами о том, как жила деревня до войны. Всего было написано больше ста таких писем, мы получили на них около 70 ответов. Когда начинали ходить по домам, я сразу предупреждал ребят: если родственники при упоминании Красухи начнут плакать, благодарите и тут же уходите — ни к чему людям лишний раз психику будоражить».

Порховские «Красные следопыты 7» (так назывался их поисковый отряд) и их учитель истории занимались этой работой в течение двух лет, по крупицам собирая информацию о жителях сожжённой деревни. Она и легла в основу документальной повести.

«Наша книга написана в художественной форме, но в ней нет ни одной вымышленной строчки, всё основано на воспоминаниях реальных людей, все фамилии подлинные, — подчеркнул Игорь Лагунин. — К сожалению, документальных свидетельств об этой трагедии почти не осталось, а те, что есть — до сих пор засекречены».

Он также напомнил, что в Красухе погибли не только местные жители, но и многие беженцы, которых те приютили — во многих домах на момент трагедии жило по две, а то и по три семьи. Но их имена, за редким исключением, до сих пор остаются неизвестными.

Так что же тогда произошло в тот ноябрьский день 1943 года в небольшой порховской деревеньке? Вот что пишут об этом авторы книги:

«Где-то за деревней раздался взрыв… В полукилометре от неё в сторону Веретеней, там, где кончается мощёная и начинается гравийная дорога, подорвалась немецкая легковая машина. Взрывом машину лишь покалечило. И штабные офицеры, которые обычно разъезжали в таких автомобилях, остались живы. Её подняли, перевернули. Один из грузовиков утащил покорёженный автомобиль в сторону Веретеней, где стояла основная фашистская часть. Грузовик был из встречной колонны, которая шла в сторону Веретеней и, как назло, остановилась напротив деревни, не доехав до места взрыва».

Несмотря на то, что никто не погиб, гитлеровцы стали выскакивать из машин и обходить Красуху с двух сторон, сгоняя жителей в центр деревни. Потом людей прикладами загнали в два гумна, закрыли их, обложили соломой и подожгли. Чудом спаслись лишь несколько человек. В том числе местная жительница Мария Лукинична Павлова. Но её дети — одиннадцатилетний Николай, шестилетний Витя, десятилетняя Галя и семилетняя Надя — исчезли в огне.

«Мои дети очень любили играть, рисовать. Песни все любили. Часто пели с другими детьми… », — этот отрывок из письма Марии Лукиничны стал эпиграфом к книге «Была деревня Красуха».

Отдельно, пожалуй, стоит написать, из-за кого произошла эта страшная трагедия, и как сложилась его дальнейшая судьба. Как свидетельствуют многие источники, в той машине, подорвавшейся на мине близ деревни Красуха, ехал фашистский генерал Ферч, в то время — начальник генштаба 18-й армии (перед самым концом войны его повысят до начальника штаба группы армий «Курляндия»).

После войны в числе других представителей нацистского генералитета он предстал перед Нюрнбергским судом, который сначала приговорил его к смертной казни, но потом её заменили на 25 лет каторжных работ.

По мнению суда, Ферч «участвовал в издании преступных приказов о насильственной эвакуации мирных советских граждан из населенных пунктов в районе городов Псков и Остров в 1944 году; о проведении карательных экспедиций против мирного советского населения в связи с военными действиями против советских патриотов-партизан; о введении особо жестокого режима в лагерях для военнопленных Советской Армии; допустил уничтожение своими войсками городов Псков, Новгород и Ленинград».

По непонятным причинам бывшего фашиста выпустили из тюрьмы уже в 1955 году. Почти сразу он вернулся на службу в армию, а уже в 1961 году его назначили генеральным инспектором Бундесвера. Эту должность наш «герой» занимал до своей отставки в 1963 году. А умер он своей смертью в 1976 году в возрасте 76 лет.

Но вернёмся к нашей главной теме. По данным комиссии, которая сразу после освобождения занималась расследованием зверств и злодеяний немцев на территории Порховского района, за время оккупации те умертвили 1784 одних только жителей местных сёл и деревень. И это не считая горожан, беженцев, военнопленных.

Кроме Красухи, были сожжены ещё 19 окрестных деревень. Зачастую — тоже вместе с жившими там людьми. Такое действительно нельзя забывать.

Источник

История памятника «Скорбящая Псковитянка» на месте сожженной 27 ноября 1943 года деревни Красуха Порховского района

Красуха (деревня в Порховском районе) взяла имя от травы родной земли — красавки.

С судьбой Хатыни сравнивают ее трагическую судьбу. В довоенный период это была центральная усадьба колхоза «Красная Красуха» Порховского района Ленинградской области.

В годы Великой Отечественной войны, в период оккупации, через дорогу от деревни находился лагерь для военнопленных, в районе активно действовали партизаны, поэтому немецкая администрация предпринимала повышенные меры безопасности.

В ноябре 1943 года между городами Порховом и Островом, близ деревни Красухи, взрывом была уничтожена автомашина фашистского командования. В ней ехал начальник штаба 18 армии Фридрих Ферч, хорошо известный своим пристрастием к тактике «выжженной земли» и жестоким обращением с мирным населением. Генерал был всего лишь легко ранен, но ответные меры были ужасными.

27 ноября отряд немецких карателей вошел в деревню. Поджигая дома, всех жителей согнали в колхозное гумно. Перед массовой казнью от жителей Красухи требовали выдать местоположение партизан, но ответа не дождались. Сарай подожгли и стали стрелять в тех, кто пытался выбраться из огня.

Заживо сгорели все жители деревни. Мужчин среди них не было, оставались женщины, старики, дети и было несколько беженцев. Точное количество жертв даже не удалось сразу установить. Сразу после освобождения составлялись акты о зверствах и злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. В таком документе, составленном в мае 1944 года приводится цифра, основанная на колхозных списках — 270 человек. Позднее были установлены имена еще 13 человек. В живых остался только один свидетель — жительница деревни Красуха Мария Лукинична Павлова. Подобная участь постигла и 19 окрестных деревень.

После войны некому было восстанавливать дома и сеять хлеб . В 1964 году был открыт первый обелиск в память жертв Красухи, а в 1968 году на месте сгоревшей деревни был возведен мемориал. На насыпном холме установлена скульптура — «Скорбящая псковитянка». Невысокий, около двух метров памятник — изображение женщины-матери, русской крестьянки суровой и скорбной. Скульптору Антонине Петровне Усаченко удалось передать в своей работе и груз невыносимого горя и непокоренный дух русской женщины. За это произведение художница была удостоена премии Ленинского комсомола в 1970 году.Рядом в поле стоит русская печь — пронзительный символ убитой человечности и опустевшего жилья.

У склона холма два гранитных камня с надписями: «Трагической и мужественной Красухе от земляков» и «Трагическим и мужественным окрестным селениям от земляков». На другой стороне дороги — обелиск, к которому ведет тропинка, окруженная елями и березами. На обелиске надпись: «27 ноября 1943 года фашистские оккупанты согнали всех жителей деревни Красухи в сарай, который стоял на этом месте, облили бензином и сожгли. В огне и муках погибли 230 безвинных детей, женщин, стариков». Окружает обелиск ограда из бревен. В благоустройстве земли вокруг мемориала и планировке ландшафта принимал участие Петр Семенович Бутенко, тогда — главный архитектор города Великие Луки.

В 1969 году молодой кинорежиссёр Павел Русанов в снял фильм «Была на земле деревня Красуха», рассказывающий о трагической судьбе деревни, а в 1970 году фильм получил первую премию Всесоюзном кинофестиваля. В фильме о трагедии Красухи говорит чудом оставшаяся в живых и навеки ее единственная жительница.

Источник

Великие берега

27 ноября 1943 года в деревне Красуха Порховского района произошла массовая казнь местных жителей. По количеству замученных людей эта карательная акция в 2 раза превзошла знаменитую белорусскую Хатынь.

Фашисты терпели на фронте одно поражение за другим и вымещали злобу на беззащитном населении. Пример тому — трагедия порховской деревни Красухи.

Это произошло в субботу, 27 ноября 1943 года. Неожиданно раздался несильный, но гулкий взрыв. На мостике, перекинутом через ручей, взрывом перевернуло немецкую легковую машину. Кто-то в ней был убит или ранен, и его увезли в сторону деревни Веретени. В Красухе стали обсуждать случившееся: кто бы мог это сделать? Партизанам категорически запрещено совершать диверсии в населенных пунктах: нельзя навлекать беду на жителей. Позднее поговаривали о том, что нашел мину и заложил ее под мост какой-то подросток из соседней деревни и что потом он погиб на фронте.

Одно очевидно: жители Красухи не были повинны в этой малой диверсии. Озверевшим фашистам нужен был лишь повод…

В Красухе появились машины с вооруженными солдатами. Каратели спрыгивали на землю и брали наизготовку винтовки, словно собирались идти в атаку. Алексей Дмитриевич Дмитриев, выскочивший из дома и попытавшийся убедить немцев в том, что жители ни в чем не виноваты, был тут же заколот штыком. Фашисты стали выгонять из домов женщин, детей, стариков. Были тут и беженцы из-под Старой Руссы. Больную, метавшуюся в бреду Нину Шикунову вынесли из дома родственники. Вывели из дома и маленьких детишек, дрожавших от страха и холода.

Дом заполыхал быстро. А когда он разгорелся вовсю, усатый фельдфебель посмотрел на солдат и что-то сказал им вполголоса. Он вынул из пачки сигарету, прикурил от зажигалки, сделал глубокую затяжку и отвернулся от горящего дома. Солдаты не спеша подходили к детям. Они хватали их, испуганных, царапающихся, плачущих, и бросали в бушующее пламя. Больная Нина с ужасом смотрела на происходящее. Когда стихли голоса заживо сожженных ребятишек, гитлеровцы приподняли и ее. Они раскачали больную и швырнули в огонь.

Оставшихся в живых стали бить прикладами и показывать на гумна, к которым со всех концов деревни гнали людей. Кое-кому, единицам счастливцев, удалось скользнуть в глубокую канаву. Уже за деревней среди спасшихся оказалась и комсомольский вожак Красухи Женя Павлова. Она была в безопасности. Но глаза у нее застыли от ужаса…

— Поползли, Женюшка! — ласково предложили ей.

— Не могу! — с отчаянием произнесла Женя. — Там подружки мои, комсомолки там наши. Может, помогу еще, может, кого спасу!

Полчаса назад ее гнали к гумну вместе с другими. Отец, колхозный бригадир Василий Павлович Павлов, посоветовал дочери бежать: он тогда подумал, как и другие красухинцы, что их погонят в Германию, а у Женьки характер гордый и строптивый — не ей быть в рабынях! Послушавшись отца, она прыгнула в канаву. По ней стреляли, но промахнулись. Теперь, уже со стороны, она видела, как к большим воротам гумна, куда гнали людей, немцы тащили доски, солому и канистры с горючим. Страшная догадка осенила ее: фашисты намерены сжечь людей живыми. Но она знала, что с обратной стороны этих гумен есть маленькие дверцы, в которые при молотьбе обычно выбрасывают плевел и прочие отходы.

— Я доберусь туда, я открою эти дверцы! — Женя показала рукой на гумна. — Я спасу наших девочек, я всех спасу!

И поползла обратно к гумнам. Подползла. И стремглав бросилась к тем маленьким дверцам, которые могли стать чудесными спасительными воротами для обреченных. Женю заметили палачи. Один из солдат наставил ей в грудь штык, другой притащил вилы. А девушка стояла с гордо поднятой головой и что-то гневно бросала в лицо убийцам. Что? Люди, которые видели все это из далекой канавы, разобрать не могли. Фашисты в ярости пронзили Женю вилами и штыком.

Ужасная мысль обожгла мозг Марии Лукиничны Павловой, когда ее со свекровью и ребятами — одиннадцатилетней Ниной, шестилетним Витей, детишками рано умершей сестры мужа — десятилетней Галей и семилетней Надей — погнали к раскрытому настежь гумну. Кругом были солдаты с непроницаемыми лицами. Офицер кричал громко и исступленно:

— Кто знайт диверсант, будет милость! Кто знайт, где партизан, будет миловайт! Три шага вперед!

Но никто не сделал три предательских шага. Если красухинцы и не знали человека, совершившего диверсию, то они могли бы назвать не одну, а несколько партизанских баз. И не назвали. Промолчали все.

— Один минут размышлений! Кто учинийт диверсий? Где партизан и кто их укрывайт? Три шага вперед!

И опять никто не сделал три этих шага.

Офицер зябко поежился и поднял воротник кожаного пальто. Еще Мария Лукинична заметила на нем начищенные сапоги, черные перчатки, которые он то снимал, то снова натягивал на руки. Офицер часто поглядывал на часы, щуря подслеповатые, в пенсне, глаза. Потом вдруг нахмурил брови и небрежно махнул рукой.

Людей начали толкать к гумнам. Перед Марией Лукиничной шли две молодые беженки. Они попытались остановиться, но их ударили прикладами и швырнули в гумно силой. Только сейчас Мария Лукинична заметила, что ее дети и племянники исчезли: их увлекла подгоняемая прикладами, штыками и пинками толпа. В это мгновение сильный удар свалил ее с ног. Она потеряла сознание и уже ничего не видела и не слышала.

В двух гумнах дело шло к ужасному концу. Офицер взглянул на часы и решительно махнул рукой.

— К делу! Быстро! — скомандовал он.

Ему не пришлось повторять приказ. Солдаты бросились к воротам гумен, прикрыли их и стали забивать досками. Принесли канистры с горючим и облили ворота и стены. Обреченные почувствовали резкий запах бензина, отчаянно заколотили в ворота кулаками и ногами. Подростки сделали еще одну отчаянную попытку выбраться на волю — через соломенную крышу. На крыше их скосили автоматные очереди.

Офицер еще раз махнул рукой. Солдаты поднесли к гумнам горящие факелы. Вскоре оба гумна превратились в высоченные костры.

Сквозь бушующее пламя и клокочущий сизо-бурый дым неслись стоны, плач и крики. Солдаты отвечали на эти крики беспощадным огнем винтовок и автоматов. К офицеру подвели женщину.

— Мать! — весело доложил подвыпивший солдат. — Желает видеть своего ребенка!

— Разрешайт! — ухмыльнулся офицер.

Женщину опрокинули на землю, взяли за руки и за ноги и бросили в огонь.

Этой матерью была Мария Шикунова, одна из тех, кто отбывал тяжкую повинность в бывшем господском имении Нестрино. Как только она заметила дым над Красухой, бросилась бежать туда: в деревне остался ее маленький сын. Боялась, угонят людей с сынишкой. И вот прибежала — чтобы погибнуть вместе со своим первенцем…

А Мария Лукинична Павлова пришла в себя тогда, когда догорали оба гумна. Безумными глазами смотрела она на все то, что осталось от самых дорогих для нее существ. Палачи уже отошли от пожарища. Мария Лукинична поползла в сторону. В соседнюю деревню она приковыляла под вечер. Ее едва признали. Она походила на помешанную, на нее было страшно смотреть.

Вряд ли когда-либо удастся восстановить имена всех несчастных, ставших жертвами фашистов 27 ноября 1943 года.

Погибли все жители Красухи, в их числе дети от шести месяцев и старухи до восьмидесяти двух лет. Чудом вырвались из этого ада лишь несколько человек.

Были еще и гости из Ленинграда, летний отдых для которых окончился трагически.

Были беженцы из-под Старой Руссы и из соседних селений, пережившие трагедию у себя и погибшие в Красухе…

Иван Курчавов. Городок на Шелони.

Источник