Оспа в ульяновской области

Какие эпидемии и болезни бушевали в Симбирской губернии? Как их лечили в то время? «Молодежка» перелистала архивные документы.

Младший брат Владимира Ильича Ульянова-Ленина, Дмитрий Ильич Ульянов (1874-1943) получил медицинское образование и даже успел поработать санитарным врачом в Симбирске в 1905-1906 годах. Приняли младшего Ульянова на работу в тревожное время — в Симбирской губернии ожидали холерную эпидемию.

Весь 1905 год Дмитрий Ульянов разъезжал по губернии, налаживая работу фельдшерских пунктов и собирая сведения о предыдущих холерных эпидемиях, особенно эпидемии 1892 года, чтобы узнать, что можно сделать. По результатам исследований доктор Ульянов подготовил доклад «О холерной эпидемии 1892 года в Симбирском уезде». В центральном уезде Симбирской губернии эпидемия затронула 122 населённых пункта, это две трети от их общего числа, и за три месяца свела в могилу 1770 человек. Дмитрий Ильич указывал, что «холера есть бич низших классов общества» и от неё особенно страдают крестьяне на фоне голода и недостатка материальных средств. В 1906 году врача-правдоруба сократили…

Дедушка братьев Ульяновых, доктор Александр Дмитриевич Бланк тоже самоотверженно боролся с холерной эпидемией в 1830-1831 годах, преодолевая не только опасность болезни, но и человеческую косность. Летом 1831 года обезумевшая толпа растерзала его родного брата — доктора Дмитрия Дмитриевича Бланка, который дежурил в центральной холерной больнице в Санкт-Петербурге. Самого Александра Бланка вскоре уволили со службы — мол, неправильная, нерусская фамилия, раздражает пациентов, которые и без того уверены, будто никакой холеры нет, а это немцы их травят…

Холерные бунты

Сколько существуют болезни, столько же существует и медицина, а рядом с ней — стойкая уверенность публики, мол, якобы врачи лечат нас неправильно. Холерную эпидемию в 1830 году российские власти пытались предотвратить введением жёсткого карантина, ограничением передвижений между населёнными пунктами. Медики при помощи курения дурно пахнущей серы обеззараживали колодцы и жилища больных — и по сёлам мгновенно разлетелись слухи, что «лекари травят воду в колодцах». В ответ вспыхивали холерные бунты. В Симбирской губернии бунтовали Заволжье, Самарский и Ставропольский уезды, где жертвами болезни в августе-сентябре 1830 года стали сотни человек. Волнения были подавлены военной силой, вводом в бунтующие сёла калмыцких частей, квартировавших в уездном городе Ставрополе (ныне Тольятти).

Толпа громит холерный барак во время эпидемии 1892 года

От оспы слепли

Одним из первых заболеваний, которое человечество научилось побеждать путём прививок, была оспа. На протяжении столетий эта крайне заразная и особо опасная инфекция не щадила ни богатых, ни бедных. Пережившие болезнь нередко слепли, а на теле, что особенно неприятно, на лице, болезнь оставляла отметины — оспины; пишут, что следствием оспенных эпидемий стало развитие косметологии — шрамы на лице маскировались под толстым слоем румян и белил.

Кроме людей, оспой болела и домашняя скотина, и от питомцев, коров и лошадей, заражались люди — только, как заметили врачи, коровья оспа протекала гораздо легче, не оставляя следов на лицах, а переболевшие ей уже не заражались оспой человеческой, или натуральной. Так, в середине XVIII века появилась вакцинация (от латинского слова «коровий») — сознательное заражение коровьей оспой, чтобы выработать иммунитет от фатальной болезни. Первой в России в 1768 году привилась императрица Екатерина II. По такому случаю даже отчеканили медаль! Да, прививка была делом небезопасным. Медики ещё не знали, что такое стерилизация инструментов, мытьё рук, антисептики, из-за чего в некоторых случаях смертность среди привитых могла достигать 20 %!..

Суеверия мешали

Известным в России борцом с оспой был симбирский доктор Дмитрий Беклемишев. В конце XIX века он организовал в селе Тёплый Стан в Курмышском уезде оспенный телятник, где от выращиваемых телят получался оспенный детрит — вещество, используемое для прививок. За 15 лет работы из телятника Беклемишева разошлось по России 90 211 больших стеклянных трубочек, с веществом на 60 прививок, по 50 копеек, 143 612 средних трубочек, на 25 прививок, по 25 копеек, 509 623 малых трубочки, на 10 прививок, по 15 копеек. При этом доктор Беклемишев не делал целью заделаться фармацевтическим магнатом: он продавал лекарство по себестоимости, реально заботясь о здоровье людей.

Но даже с оспой вплоть до начала XX века борьба шла с переменным успехом. Состоявшийся в 1879 году второй губернский съезд врачей высказался против введения обязательного оспопрививания в Симбирской губернии по двум причинам: недостаток медицинского персонала и народные суеверия, чреватые народными же бунтами из-за «враждебного отношения к оспопрививанию большей части населения». При этом смертность от натуральной оспы достигала до 18 % от числа заболевших, вне зависимости от возраста.

Младенцы умирали

Настоящую эпидемию оспы Симбирская губерния вместе со всей Российской империей перенесла в 1906 году. Но даже в 1913 году, «благополучном в эпидемическом плане», в нашем крае было официально зафиксировано 1952 случая натуральной оспы, к которым нужно прибавить 6160 случаев брюшного тифа, 5761 случай скарлатины, 11347 случаев дифтерии. Смертность от инфекций новорождённых детей в возрасте до 1 года составляла 50-60 %, и это казалось нормой. Ну, иначе и быть не могло, если коечный фонд в Симбирской губернии, которая на две трети по занимаемой территории и почти наполовину по проживающему в ней населению превосходила Ульяновскую область, исчислялся 1774 кроватями, при штате в 119 врачей.

Боялись бешенства

Вторым заболеванием, которое человечеству удалось лечить при помощи прививок, стало бешенство. Французский химик и микробиолог Луи Пастер (1822-1895) не имел диплома врача, а потому не решался испытывать свою вакцину на людях — но люди же, матери искусанных бешеными животными детей, буквально вынудили его в 1885 году заняться вакцинацией против бешенства, которая дала замечательные результаты. Среди первых успешно вакцинированных Пастером пациентов был россиянин, трёхлетний Дима Калябин из Самары — а летом 1886 года так называемая пастеровская станция открылась в самой Самаре, обслуживая население не только смежных губерний — нам очень повезло, по-соседски! — но и принимая больных с Урала, из Средней Азии и даже из Сибири. Среди самых первых десяти пациентов самарской станции было двое маленьких симбирян — шестилетний Рома Арсеньев и 10-летний Ваня Немечинов.

Подобно Луи Пастеру, трудившийся в Карсунском уезде Анатолий Петрович Рухлядев (1879-1957) не был врачом — точнее, он был ветеринаром! Но работу участковым ветеринарным врачом он совмещал с исследовательской деятельностью и сумел разработать свою эффективную противооспенную вакцину, удостоенную большой серебряной медали Всероссийской гигиенической выставки 1913 года. На благо Ульяновского края доктор Рухлядев продолжал трудиться и при советской власти.

Симбирская губернская больница

В бараки!

Основой борьбы с эпидемиями как в XIX веке, так и в первые десятилетия XX века продолжала оставаться изоляция заболевших. Их доставляли в холерные, тифозные, гриппозные бараки — всё зависело от того, какая в конкретном году свирепствовала эпидемия. Шансы вырваться из барака живым равнялись примерно 50/50, а у пожилых людей старше 60 лет — одному из пяти. Очень высокими были заболеваемость и смертность врачей, работавших в бараках.

Самой губительной в истории нашего края по числу жертв и последствиям стала эпидемия сыпного тифа, пришедшаяся на период Гражданской войны 1918-1922 годов. Мобилизация, перемещение и скученность человеческих масс, военных, беженцев, мешочников — так называли тех, кто отправлялся добыть или наменять чего-то съестного, — военных, на фоне голода и антисанитарии приводила к фатальным последствиям. Проблема усугублялась катастрофическим недостатком медицинских кадров — много медиков ушли вместе с «белыми» осенью 1918 года. По официальной статистике, от голода и тифа в Симбирской губернии погибло 170 тысяч человек — фактически каждый десятый из проживавших в 1920 году 1689000 жителей. По другим оценкам, число умерших могло доходить до 250 тысяч человек!..

Советский опыт

Опыт двух мировых войн и научно-технический прогресс, позволивший разработать и производить в массовых количествах необходимые препараты, к середине XX века позволили человечеству и в том числе Советскому Союзу при помощи вакцин эффективно бороться и побеждать многие казавшиеся неизлечимыми инфекционные заболевания. Уже в конце 1930-х годов в Ульяновске начали вакцинировать против туберкулёза — а к 1950-м годам вакцинацией БЦЖ охватывалось более 80 % детей в Ульяновской области.

Жизнь человечества продолжается, а с ней — и новые вызовы, болезни. Да, в отношении вакцин всегда существовали и скепсис, и понятные сомнения. Фактически мы сознательно заражаем себя сами, чтобы избежать последствий более тяжёлого и неуправляемого заражения. Но, только рискуя, пробуя и оступаясь, мы способны идти вперёд и побеждать.

Ермил ЗАДОРИН.

Источник

Эпидемии и инфекции не обходили наш край стороной. Как наши предки справлялись с массовыми заболеваниями? «Молодёжка» перелистала страницы архивов.

В ульяновском областном архиве сохранилась замечательная рекламная листовка, изданная в Санкт-Петербурге в начале XIX века и призывавшая простой народ прививать оспу. «Лёгкие раны ланцетом или иголкой» в бережно поддерживаемую руку дитяти почти не причиняют боли, уверял автор буклета — лейб-медик Яков Кильвейн, известный российский доктор своего времени. Перечисляя все выгоды прививок, он выражал уверенный оптимизм: «Посредством предохранительной оспы можно надеяться, что гибельная и чуме подобная природная оспа совершенно истребится».

Для наглядности текст сопровождали лубочные картинки. «Пагубные действия наносной оспы: уродство, болезни, краткость жизни, смерть» показывают матерей, оплакивающих больных малюток, и безутешное семейство, уносящее детский гроб в сторону утыканного покосившимися крестами кладбища. «Спасительные действия прививной оспы» — напротив, апофеоз сельского счастья: мужик играет на балалайке, а перед ним в кружок танцуют шестеро мальчиков, наверное, его сыновей. Дальше лихо отплясывает пара, видимо, первый парень и девка на деревне, чьи лица хотя и не различимы, но безусловно не искажены навеки оспинами — вечным напоминанием о болезни тем, кто сумел её пережить.

Первая прививка

Оспа стала первой инфекцией, с которой начали бороться при помощи прививок. Первой россиянкой в истории, получившей прививку, стала императрица Екатерина II — в 1730 году от оспы умер юный император Петр II. Государыне привили оспу 12 октября 1768 года, по совпадению или нет, в день рождения злосчастного Петра II, и в память об этом событии отчеканили медаль. Что же, прививка в те времена была по-настоящему опасным делом. Без дезинфекции, без антисептиков она гарантированно давала весьма высокий процент летальных результатов, и оттого прививка не ставилась. Даже на рубеже XIX-XX столетий симбирские медики жаловались, что волостное и сельское начальство всячески уклоняется от оспопрививания на подведомственной им территории, что провоцирует вспышки эпидемий. Было время, что от оспы погибал каждый восьмой или даже седьмой ребёнок.

И это было привычно и казалось вполне естественным. Так, в 1913 году, отмеченном в соответствующих отчётах как «благополучном в эпидемическом плане», в Симбирской губернии при населении в 2 миллиона человек были официально зафиксированы 6160 случаев брюшного тифа, 5761 случай скарлатины, 1952 случая натуральной оспы, 11347 случаев дифтерии. Смертность от инфекций новорождённых детей в возрасте до 1 года составляла 50-60 %.

«Малярийный год»

В 1871 году в селе Тереньга Сенгилеевского уезда появилась холера. За две недели заболели 36 человек, из них умерла ровно половина — а ещё через две недели в Тереньге, наконец, появился уездный врач, который отписал в Симбирск: «Признаков холерной эпидемии в Тереньге не обнаружено». А в 1866 году, когда холера началась в губернском Симбирске, общество не столько переживало из-за последствий болезни, сколько обсуждало неожиданную смерть губернского врачебного инспектора Василия Евланова — будто бы от кулинарных излишеств. Симбирск тогда отстраивался после пожара в 1864 году, и строительные рабочие принесли болезнь и сами становились её жертвами.

Во всех эпидемиях прошлого, посещавших и задерживавшихся в нашем крае, чётко замечен «человеческий фактор». Так, бурное развитие пароходства на Волге с середины 1840-х годов с массовой вырубкой лесов вдоль реки привело к началу 1860-х годов к значительному обмелению Волги, а с ним появилась малярия, фиксируемая в симбирских пределах с 1861 года. В 1881 году заболеваемость малярией составила 27,5 человека на 1000 жителей Симбирской губернии. В 1884 году она скакнула до 62 человек на 1000 жителей! Самым же «малярийным» в истории Симбирского края стал 1923 год, когда в губернии заболеваемость составила 128,5 человека на 1000 жителей.

Заставляли есть хлорку

Но всё равно самую большую память и славу в памяти народной по себе оставили холерные эпидемии 1830-1831, 1848 и 1892 годов. Первая из них как раз запомнилась жёсткими карантинными мерами, о которых весьма красноречиво писал великий Александр Пушкин, переживший «самоизоляцию» в нижегородском имении Болдино, сравнительно недалеко от симбирских пределов: «Карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний».

Знаменитые холерные бунты вспыхивали и в симбирских пределах, в заволжских Ставропольском и Самарском уездах, где жертвами болезни стали несколько сотен человек. Поселяне хватали лекарей, пытавшихся при помощи хлорки обеззараживать воду в колодцах, и заставляли их есть хлорку, чтобы показать, что это не отрава. «Злоупотребления неразлучны с карантинными постановлениями, которых не понимают ни употребляемые на то люди, ни народ», — подводил итог мудрый Александр Сергеевич…

Самой опустошительной стала эпидемия 1848 года. В Российской империи от холеры погибло более 690 тысяч человек. В Симбирской губернии, по официальным данным, заболело 41284 человека, из них умерли 17849 человек. Люди вымирали семьями. Врачи трудились самоотверженно — в их формуляры вносились строки об участии «в подавлении холерной эпидемии», словно бы в некой военной операции. Но, не надеясь на медицину, люди обращали взоры к небу. В 1848 году в Симбирск была впервые была принесена чудотворная Жадовская икона Божьей Матери — и присутствие Девы Марии принесло плоды: холера резко пошла на спад. С тех пор крестные ходы с Жадовской иконой в губернском городе сделались традиционными.

Ермил ЗАДОРИН.

Источник